Об обсессивно-компульсивном расстройстве стало широко известно после фильма «Лучше не бывает», где персонаж Джека Николсона — ходячий образец этого диагноза. Эстафету подхватил Леонардо Ди Каприо в «Авиаторе». Помните сцену в туалете, когда главный герой не мог выйти, боясь прикоснуться к ручке двери? Почему сейчас такое большое внимание к ОКР? Стало ли больше случаев заболевания?
«Сегодня в целом растет понимание и принятие в обществе проблем психических расстройств. Например, про панику и депрессию сейчас нам могут довольно свободно рассказывать. А еще 10 лет назад люди опасались реакции окружающих, — объясняет клинический психолог Яков Кочетков. — Вместе с тем ОКР — менее понятная история даже для специалистов, которая по-прежнему еще находится в тени. Людям сложнее о нем рассказывать, они испытывают жгучий стыд. При этом ОКР менее распространено, чем депрессия: его клиническими формами страдают от 1 до 2% людей. Поэтому мы можем подсчитать, что в нашей стране как минимум 3 миллиона человек стабильно страдают от обсессивно-компульсивного расстройства и довольно редко получают помощь».
Контрастная навязчивость
В обывательском сознании, в кино, в журналах, расстройство представляется через самые простые, понятные вещи — страх загрязнения, когда люди моют руки по многу раз, или желание разложить вещи симметрично. Но это лишь часть возможных вариантов. Примерно половина людей, страдающих ОКР, действительно боится загрязнения. Что касается симметрии, то это довольно небольшая часть.
Два других типа страдающих ОКР часто остаются в тени. Первый более или менее известен: это люди, которые постоянно проверяют, выключен ли газ, погашен ли свет, закрыта ли правильно дверь. Каждый из нас иногда делает это, но тут вопрос в балансе, в грани между здоровым контролем безопасности и навязчивым состоянием.
«Если вы проверяете газ так, что сами не верите своей проверке, тогда стоит задуматься. Люди с ОКР могут убеждаться в реальности своих действий десятки и сотни раз. Они не могут выйти из дома часами. Они опаздывают на работу, срывают встречи. Нарушаются коммуникации. Нередко их социальная жизнь осложняется».
Основная проблема в том, что люди стараются бороться с навязчивыми мыслями, но чем больше они с ними борются, тем хуже им становится.И наконец, четвертый тип — довольно распространенный вариант — это так называемая контрастная навязчивость. Навязчивые мысли существуют на контрасте с истинными убеждениями человека, они приходят в голову «сами по себе», и они не нравятся «хозяину» головы. У всех у нас время от времени мелькают странные мысли, но мы не обращаем на них внимания и отправляем их в «спам». Но люди с ОКР придают мыслям слишком большое значение.
«Обычная молодая мама, только очень тревожная и ответственная, вдруг посмотрела по телевизору передачу, где рассказывали про женщину, которая убила своих детей. И тут она спрашивает себя, а не такая ли я? У нее начинают появляться образы, в которых ее ребенок — окровавленный, убитый. Она начинает пугаться своих мыслей, пытается их подавить, сделать что-то, чтобы они не лезли в голову. Но чем больше она это делает, тем больше они наступают. И постепенно ситуация приходит к тому, что женщина накручивает себя и разрабатывает план, как не оставаться рядом с ребенком, прячет ножи и все, что может его «убить», просит окружающих следить за ней, потому что она считает себя ненормальной». Важно понимать, что такая женщина никогда не причинит вред своему ребенку и ее «опасность» существует только у нее в голове.
Верующий человек приходит в церковь и обнаруживает в голове богохульные мысли. Он пытается прогнать их, но безуспешно. «Или человек вдруг начинает думать, что он нетрадиционной ориентации, при этом ему очень важно быть человеком традиционной ориентации, — поясняет Яков Кочетков. — И он постоянно проверяет себя: нет ли у него влечения к представителям своего пола». Основная проблема в том, что люди стараются бороться с навязчивыми мыслями, но чем больше они с ними борются, тем хуже им становится.
Послание семьи
Но почему у обычного человека вдруг возникают такие особенности? «Есть эволюционная обусловленность. В нас заложены гены, отвечающие за повторение и за чистоплотность. Они были полезны для наших предков. Если вы чистоплотны и убираете за собой, не живете рядом с экскрементами, то гораздо меньше вероятность того, что вы заболеете чем-нибудь. Наши предки очень много проверяли все, что связано с безопасностью: закрыт ли вход в пещеру, хорошо ли они замели следы. Ученые же говорят, что генетическая предрасположенность на 30% объясняет появление ОКР у человека, а на 70% — это влияние условий среды».
Что это за условия, которые вынуждают человека сильно тревожиться и пробуждают в нем излишнюю навязчивость? Огромная роль — у воспитания. В некоторых семьях с детства внушается страх заражения, а значит, необходима повышенная гигиена. Во многих семействах транслируется послание: мир опасен и непредсказуем — проверяй все по многу раз.
Модели взаимоотношений в семье также оказывают влияние. «У нас очень распространены симбиотические отношения между матерью и детьми, особенно сыновьями. И часто это тоже способствует обсессивно-компульсивному расстройству, — говорит Яков Кочетков. В наш центр каждый второй звонок не от пациентов, а от их родителей, которые говорят, что у них «болеет мальчик». И когда мы спрашиваем, сколько мальчику лет, выясняется, что ему и 20, и 30, и 40».
Человеку в симбиотических отношениях очень трудно доверять себе, нести ответственность за свои поступки и даже мысли. Родители опекают из лучших побуждений — они просто не знают, как себя правильно вести: например, давать возможность подростку постепенно отделяться. Понимать, что ему нужна отдельная комната, свои секреты, собственные мысли — хорошие или плохие. В симбиотических же семьях родители обычно активно вмешиваются и в процесс лечения. И психологам приходится вести терапию не только с пациентами, но и с родителями, чтобы постепенно они давали своим выросшим детям больше независимости.
Особенности национального мышления
Обычные люди контролируют свои действия. Человек с ОКР пытается контролировать еще и мысли. Для него мысль тождественна действию. Мы очень часто злимся на дороге, когда кто-то нас подрезает. Кто в сердцах не желал всех несчастий на голову обидчика? Пациент с ОКР верит, что его слова материализуются, и он — плохой человек, а значит, как следствие, — стыд и вина, и снова мучения и самоуничижение.
Распространенность этого расстройства зависит также от культурных особенностей и традиций. «ОКР очень тонко откликается на культурную ситуацию. Например, сейчас люди стали истово бросаться в псевдорелигиозность, и случаев, связанных со страхом «плохих», богохульных мыслей, стало гораздо больше. Приходит человек, говорит, что он верующий. Начинаем разбираться: оказывается, что он не совсем правильно трактует основные религиозные постулаты. «Меня Бог накажет, потому что у меня в голове есть плохие мысли. Я должен от них избавиться». Но это больше про суеверие, чем про настоящую религию, считает эксперт.
Методы самопомощи тут вряд ли помогут — это слишком сложное расстройство
«Я недавно выступал в Германии с докладом о культурных особенностях российского ОКР. У нас очень сильно распространено так называемое магическое мышление — больше, чем в странах Западной Европы, — говорит Яков Кочетков, — и оно сильно поддерживается средствами массовой информации. Процветает вера во всесилие потусторонних сил, в то, что можно подействовать энергетикой на какие-то объекты. Если я сжег волос соседки, то и соседка сгорит или умрет. И это приводит к тому, что в России человек с ОКР находит поддержку своему страху мыслями причинить вред кому-то. Если я подумал сейчас, что у моей мамы рак, то она действительно может заболеть, ведь мысли материальны. Я должен сделать много-много ритуалов, чтобы это предотвратить, представить светлый позитивный образ или постучать по дереву. Как тут не возникнуть ОКР?» Возможно, это связано с тем, что в России есть регионы, где магическое мышление веками становилось частью национальной культуры — например, Алтай, Крайний Север, Марий Эл.
Чем поможет специалист?
Методы самопомощи тут вряд ли сработают — это слишком сложное расстройство. А чем помогут специалисты — психотерапевты, клинические психологи? «Мы делаем две центральные вещи, которые доказали свою эффективность в исследованиях по всему миру. Первая: экспозиция. Термин означает движение навстречу своему страху. Клиент боится загрязнения? Например, после тщательной подготовки мы договариваемся с клиентом, что он попробует потрогать вещи, которые он считает грязными. После этого он не будет мыть руки, а в нашем присутствии подождет, пока тревога сама начнет снижаться. Людям с ОКР кажется, что этот ад никогда не закончится. Наша задача — показать ему, что даже с грязными руками он скоро успокоится, что его тревога — конечна».
Второй важный фокус внимания психолога: работа с ошибками мышления. Клиенту показывают, что мысль не равна действию, мысль не равна реальности. Если клиент верит в то, что его мысли могут нанести вред другим людям, ему предлагается поставить серию поведенческих экспериментов: может ли он силой мысли заставить цветок в офисе психотерапевта завянуть или способен ли он угадать задуманное психологом число. Эксперименты показывают: как бы ни старался клиент, его мысли не действуют ни на психолога, ни на окружающих. Постепенно психотерапия помогает пробраться к самым «страшным» мыслям клиента и убедиться, что его близкие или знакомые не заболевают и не умирают от того, что человек думает о них плохо.